Ростислав Дижур. «Скрижаль». Книга 2. Лао-цзы
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Лао-цзы. — Китайский философ, автор книги «Дао дэ цзин». Его считают
первоучителем даосизма, хотя основные принципы этой древней китайской религии
были известны и до Лао-цзы. Название «Дао дэ цзин» переводят по-разному: порой
— «Книга о пути и добродетели», порой оставляют в заглавии понятия «дао» и «дэ»
без перевода — «Книга о дао и дэ».
Иероглиф «дао» имеет
десятки значений, в частности — «путь» и «закон». Смысл философского понятия
«дао» можно приблизительно передать как закономерное всеобщее единое и
неделимое движение. Иероглиф «дэ» также имеет целый ряд значений, в частности —
добродетель, человеколюбие, великодушие, нравственность.
В определении периода
жизни Лао-цзы историки существенно расходятся: разные авторы называют время от
VI до III века античной эры. Биографические сведения о Лао-цзы очень скудны.
Известно, что он служил то ли историографом, то ли хранителем государственных
архивов в царстве Чжоу. Оставив службу, Лао-цзы решил покинуть пределы царства.
По просьбе начальника пограничной заставы он изложил своё учение письменно. Так
якобы появилась книга «Дао дэ цзин». О том, когда и как Лао-цзы ушёл из жизни,
достоверных сведений нет.
*
Скрижаль нашёл четыре разных перевода книги «Дао дэ цзин» на русский язык и восемь — на английский. Его крайне удивило то, что все тексты
существенно отличались между собой в передаче мыслей автора. Отыскав подстрочник, он уяснил, что «Дао дэ
цзин» — скорее поэма, чем философский трактат, с присущей поэтической речи игрой
смыслов и недосказанностью. А поскольку
каждый иероглиф имеет ряд значений и так как в тексте пропущены слова-связки,
понимание подстрочника требует от читателя творческих усилий. Отсюда несовпадение в толкованиях этой
древней книги.
Говоря о своих трёх личных качествах,
наиболее ценных для него, Лао-цзы назвал первой черту характера, которая в
разных переводах «Дао дэ цзин» звучит по-разному, но по сути означает одно —
доброта, человеколюбие, благожелательность, сострадание, любовь:
67 Я
имею три сокровища, которыми дорожу: первое — доброта, второе — умеренность,
третье — отсутствие стремления быть впереди других. Доброта придаёт мужество.
Умеренность позволяет быть щедрым. Отсутствие стремления быть впереди других
способствует преуспеванию.
Именно любовь к людям лежит в основании нравственных
оценок и заповедей Лао-цзы. «81 Мудрый человек не занимается
накопительством, он заботится о благополучии других. И чем больше он отдаёт, тем больше обретает», — таков приблизительный смысл сказанного в последней, восемьдесят
первой, главке этой небольшой по объёму книги. В своей проповеди человеколюбия Лао-цзы идёт
дальше Конфуция. «63 На причинённый вред отвечай добром», — советует
он.
Смысловым центром книги «Дао дэ цзин» является понятие дао,
которое занимает очень важное место в китайской культуре. Высказывания Лао-цзы убеждали Скрижаля в том,
что наиболее адекватно и наиболее лаконично передать существо этого понятия —
по крайней мере в контексте книги «Дао дэ цзин» — может слово «Бог», а вернее
«бог» со строчной буквы, потому что личное начало у дао не выражено. Дао является прародителем, первоосновой всех
вещей; ему нет равных, говорит Лао-цзы.
Вечный дао рассредоточен повсюду, но остаётся невидимым: «41 Сильный звук
нельзя услышать; великий образ не имеет формы.
Дао скрыт и безымянен». Тем не менее силы дао имеют определённую
направленность: «79 Он всегда на
стороне добрых».
*
Недавнее знакомство с системой взглядов Конфуция помогло
Скрижалю осознать, что нравственные заповеди, которые провозгласили
законоучители разных народов, практически совпадали. За чтением труда Лао-цзы он сделал ещё один
вывод: пытливые умы издревле сходились в убеждении, что между человеком и Богом
существует прямая связь. Во втором тысячелетии античной эры о
родстве людей с высшей силой просто,
без пафоса, сказал в своём гимне
слепой певец Древней Индии
Диргхатамас: «I.164.21 Могучий хранитель мира, мудрый, вошёл в меня, недалёкого». Заратустра также
пришёл к выводу, что душа праведного человека становится подобна Богу. И во Второзаконии Моисея прозвучало: «14.1 Вы сыны Господа
Бога вашего». Авторы
упанишад были убеждены в том,
что отношение человека к высшему началу мира является больше чем родством: они
заявили о тождественности абсолюта
и Я человека. Ту же мысль, по
свидетельству Иоанна, вознамерился донести до соотечественников Иисус,
сказавший о себе: «10.30 Я и Отец — одно».
Теперь из трактата «Дао дэ цзин»
Скрижаль узнал, что и в Китае мудрец по имени Лао-цзы
утверждал: «23 Кто обретает дао,
тот тождествен дао». Иными словами, каждый человек при
определённых усилиях способен достичь этого высокого, вневременного, неделимого
единства.
*
То, что Лао-цзы после смерти постигла участь, подобная судьбе
Конфуция, Заратустры, Будды и Иисуса, не оказалось для Скрижаля
неожиданным. Не удивился он и тому,
сколь несуразно приверженцы даосизма исказили смысл этого Нового Завета,
который Лао-цзы оставил китайцам.
Вместо того чтобы обратиться к поискам
дао в собственной душе, последователи Лао-цзы поступили проще: обожествили
самогó автора книги «Дао дэ цзин».
Уже к началу христианской эры даосы почитали его как Бога. А спустя ещё несколько веков Лао-цзы в
текстах даосизма начинает выступать в роли творца мироздания. Великое дао в своём становлении
трансформируется якобы в верховную троицу богов; один из них — Лао-цзы —
создаёт вселенную, а затем периодически вочеловечивается на земле в образе
мудреца. Историческая личность Лао-цзы и
являлась, в представлении даосов, очередным воплощением дао.
Жизнь Лао-цзы, которая не
только лишена была необычных поворотов, но и осталась почти неизвестной,
обросла со временем легендами и чудесами.
Среди них — и необыкновенно долгое, длиной в шестьдесят два года,
вынашивание этого божественного ребёнка его матерью, и акт воскрешения учителем
Лао-цзы своего слуги, который не просто умер, а уже превратился в прах.
*
В эпоху, когда жил Лао-цзы, главное
место в религиозных традициях китайцев занимала обрядность. И Лао-цзы, так же как древние пророки Израиля
и после них — Иисус, обратил внимание соотечественников на примитивный характер
такого способа выражения религиозного чувства.
Исполнение нравственных заповедей, которые дао диктует людям, намного
весомей соблюдения ритуалов, считал Лао-цзы.
В соответствии с таким убеждением он указал в своей книге шкалу
важнейших для человека ценностей в порядке убывания их значимости. Согласно этой градации, за дао — высшим
началом мира — следует дэ, то есть добродетель, или человеколюбие, затем —
благожелательность, далее — справедливость и лишь в самом конце шкалы китайский
мудрец поместил образ действий, который можно понять как соблюдение ритуалов,
обрядов или этикета.
Несмотря на всё уважение
китайцев к автору книги «Дао дэ цзин», поворот в сознании его почитателей в
сторону высших, расставленных им по ранжиру ценностей не произошёл. Даосизм уклонился от пути, вроде бы ясно
указанного Лао-цзы, даже в большей мере, чем случилось это с христианством,
которое тоже не вняло наставлениям Иисуса, а вылилось в систему надуманных
догматов и диковинных церковных обрядов.
Различные школы даосизма быстро разошлись во взглядах и пустились в
оккультные науки — алхимию, магию, астрологию.
Даосы уверовали в силу талисманов и занялись опытами по созданию
эликсира бессмертия.
*
В том, что история сыграла с
Лао-цзы такую злую шутку, в немалой степени оказался повинен сам духовный отец
даосизма. По крайней мере, забвение его
назиданий находилось в полном согласии с его поучениями: «65 Древние, которые
следовали дао, не просвещали народ, а держали его в невежестве. Трудно управлять людьми, полагаясь на их
интеллект. Расчёт на интеллект в
правлении вредит стране, а без расчёта на него приводит страну к благоденствию». По убеждению Лао-цзы, мудрый государь должен
заботиться о пропитании подданных и ослаблять их амбиции. «3 Он стремится к тому, чтобы народ оставался неграмотным
и не имел желаний, а просвещённые не дерзали бы действовать», — продолжает Лао-цзы наставлять правителей.
Одобряя политику ограничения
доступа к знаниям для подданных и считая нежелательным для соотечественников
умение читать и мыслить самостоятельно, Лао-цзы тем самым предполагал
знакомство с его суждениями только для малого круга избранных. И действительно, необразованным массам в
Китае достались в удел надежды на действенность магии, заботы о здоровье тела и
поклонения ему, Лао-цзы, как Богу.
Скрижаль не мог судить о том, в
самом ли деле управлять развитыми людьми тяжелее, чем невежественными. Однако он не сомневался в другом: упрощать
решение государственных задач за счёт утаивания или нераспространения знаний —
значит проявлять не только равнодушие, но и полное неуважение к
согражданам. А такое презрение к людям —
возведение преград, препятствующих духовному росту всех и каждого, — есть не
что иное, как пренебрежение самóй высшей силой, ведь согласно Лао-цзы, «62 Дао — глубинная основа всего существующего». Если благоденствие, о котором он говорил,
понимать лишь как состояние сытости и если согласиться с необходимостью держать
народ в невежестве, тогда можно забыть и обо всех других высказываниях Лао-цзы
— за их ненадобностью. Тогда, выходит,
нечего стремиться ко всеобщей любви и незачем прозревать в своей душе скрытое в
ней божественное начало.
*
Компьютерная система, которую предстояло освоить Скрижалю,
находилась в эксплуатации уже два года и с тех пор постоянно расширялась и
совершенствовалась. Она позволяла
клиентам телефонной компании арендовать каналы высококачественной скоростной
оптико-волоконной связи. В планы
компании входил охват скоростной связью близлежащих штатов. Поэтому Скрижаль мог надеяться‚ что
задержится на своём месте. Он
возвращался со службы домой в шесть часов вечера‚ а не в восемь-девять‚ как
было недавно. Вечерами у него оставались
силы и время для изучения истории мира.
____________________
Вернуться на страницу с текстами книг «Скрижаль»